Эми проглотила несколько горстей риса и бросилась к расческе. И правильно сделала, потому что Тайши не посмел пойти за разрешением к Чану, который ужинал в это время, а стало быть, правителя нельзя было беспокоить ни под каким видом. Войдя в соседнюю каюту, он спросил Уоррена, который уже заканчивал свой ужин:

— Капитан, можно умереть, еду вдохнуть?

— Намеренно?

— Да.

— Полагаю, можно, если сделать вдох и одновременно глоток, но я не собираюсь, если ты из-за этого вернулся.

Не ответив, Тайши закрыл за собой дверь и побежал обратно. Ему приказали делать все возможное, чтобы пленники находились в хорошем расположении духа во время путешествия. Перевести женщину из одной каюты в другую не составляло труда. Тайши подумал, что капитан сначала запротестует, но лучше его гнев, чем смерть женщины. Потом, позже, он посоветуется с Ли Ляном, но не сейчас.

Дверь снова распахнулась, Тайши втолкнул Эми в каюту, а сам выскочил.

Боже, наяву перенести это было еще труднее, чем он предполагал. Увидев Эми в черном облегающем одеянии с босыми ногами и блестящими черными волосами, рассыпанными по плечам, Уоррен сразу понял, что никогда в жизни не видел зрелища более восхитительного. Как она была красива и как желанна! Но он не может себе этого позволить. Ему хотелось одновременно заплакать и кого-нибудь убить. За такое искушение убить надо этого дурака Тайши!

Эми не выглядела ни испуганной, ни усталой. А впрочем, она никогда не отличалась пугливостью. Девушка молча пожирала его глазами, и тут он сообразил, что практически раздет. На нем были чьи-то старые штаны, которые ему пришлось к тому же обрезать выше колен, они были ему коротки и явно тесноваты. Однако раньше он не чувствовал в них себя голым.

Никто из них не решался нарушить молчание. Уоррен боялся заговорить, чтобы не пустить петуха. Наконец, собрав волю в кулак, он прокаркал:

— Чем ты его так запугала? А, знаю, у тебя одно оружие, и я его вижу. Долго гадать не приходится.

— Ты верен себе, желая меня оскорбить, — отозвалась Эми со своей обычной невозмутимостью. — Неплохо, но не обязательно. Ты, должно быть, забыл, как трудно меня оскорбить, раз уж я знаю причины твоего поведения. На самом деле я добилась своего, угрожая тем, что задохнусь.

Вскочив с тюфяка, на котором сидел, Уоррен воскликнул:

— Что такое ты городишь?

— Я пригрозила Тайши покончить с собой, если он не приведет меня к тебе. Сама удивляюсь, как быстро мне это удалось.

Вот проклятый китаец! Если бы он объяснил сразу все как следует, можно было бы ему растолковать, что риск заключается в сильном приступе кашля.

— Уходи, Эми.

— Не могу, — ответила она с воодушевлением. — Тайши запер дверь. Ты не пригласишь меня присесть?

Куда? Единственным местом была его собственная постель. Эми явно загнала его в угол, делая это намеренно и, по всей видимости, без особых угрызений совести. Боже, сколько времени еще он сможет продержаться, пока она не отправится в свою каюту? Пять секунд или чуть больше?

— Нам необходимо поговорить, — заявила Эми, не обращая внимания на его ошеломленный вид. — А иначе зачем бы я пришла?

Ну вот, начинается. Опять намеки, отбирающие у него последние силы сопротивляться. Она стоит так близко, выглядит так соблазнительно. Столько раз она ему себя предлагала! Его тело уже давно томилось от желания. Из чего, в конце концов, она думает, он сделан?

Эми как раз наблюдала то, из чего он сделан. Его огромное мускулистое тело занимало, казалось, всю каюту. Как ей хотелось прикоснуться к нему, ощутить гладкость его кожи, обнять и никогда не отпускать! Но она не двигалась, видя его разъяренное лицо. Шестым чувством она понимала, что именно сейчас ей не следует торопиться.

— Ты должен со мной поговорить, Уоррен, — нотки отчаяния послышались вдруг в голосе девушки. — Если бы ты не был таким упрямцем и не оставил без ответа мои мольбы, ноги бы моей не было у тебя в каюте.

— О чем ты?

Еще в начале недели она попыталась поговорить с ним через стенку, упрашивая со слезами ответить ей. Эми не могла знать, что в тот самый день Уоррена не оказалось в каюте. Чан изволил тогда взглянуть на его занятия. Тайши был первоклассным мастером приемов защиты, но его нападение оставляло желать лучшего. Чан поэтому предоставил Уоррену возможность сражаться со своими телохранителями, а те постарались так, что Уоррену до сих пор не хотелось об этом вспоминать. Как ни странно, сейчас он не чувствовал ни одного ушиба.

— Когда я билась в переборку несколько дней назад.

— Меня не было здесь, Эми.

— Не было? — Девушка несказанно обрадовалась, узнав, что никто не слышал ее мольбы. — Теперь это не имеет значения. Из-за твоего молчания у меня сдали нервы, и вот я здесь. Это гораздо лучше, чем пытаться говорить через стену.

— Эми, поворачивайся, стучи в дверь и уходи. Сейчас.

— Но я же только что пришла.

— Эми!

— Мы еще не поговорили…

— Эми!!

— Нет!

Слово упало между ними как гиря. Вот и нашла коса на камень.

Глава 34

Эми смотрела на Уоррена и видела по его глазам, что сейчас он наконец выполнит свою угрозу, положит ее на колено и отшлепает. Она не двигалась, да и где скроешься в такой тесной каюте. Она ждала молча, не пытаясь отговорить его, надеясь, что он передумает.

Дальнейшее сильно напоминало нападение. Но против такого наступления Эми не возражала. Прикоснувшись к девушке, Уоррен неожиданно сгреб ее в охапку и стал целовать. Боже милостивый, рот его был ртом изголодавшегося человека, который ничего не мог с собой поделать. Эми следовало бы испугаться страстного порыва, уже не подвластного ей. Однако ни за какие блага на свете Эми не стала бы его останавливать!

Два раза он отталкивал ее, все еще злясь и тщетно борясь с собой, но страсть возобладала над болью. Эми оба раза чуть не падала в обморок от страха, перемешанного с гневом. Она сердилась на него за попытки сопротивления тому, что казалось ей неизбежным. Но Уоррен издавал стон, снова привлекал ее к себе и с жадностью целовал. В конце концов этот упрямец после долгого времени и стольких сомнений будет принадлежать ей.

— Мы рискуем сгореть, так и не добравшись до постели.

Эми засмеялась бы от счастья, если бы могла, но он целовал ее, язык его проникал столь глубоко, что она могла только держаться и радоваться надвигающейся буре. Последние слова Уоррена говорили о его сдаче, а соответствовала ли капитуляция его желанию, Эми не волновало.

Они все-таки добрались до небольшого тюфяка, который лежал в самом углу. На сей раз на ней не было платья, стесняющего движения, ее ноги были свободны, и она с наслаждением принимала его могучее тело. Он целовал ее без устали, его жажда познать ее была слишком велика. А она ласкала его, желая обнять целиком. Но скоро этого уже стало мало им обоим. Теперь, после той проселочной дороги, Эми точно знала, к чему стремиться. Она жаждала еще раз испытать тот упоительный дикий ритм, в котором однажды двигалось ее тело. Она не могла больше ждать. Он должен понять всю остроту ее желания, но они продолжали целоваться, и она, лишенная возможности говорить, только сильнее обвила руками его мощные бедра и прижалась изо всех сил. Вероятно, она даже причинила ему боль, так громко он застонал. Шнурок, стягивавший тунику, развязался, казалось, от прикосновения Уоррена, так же быстро распустилась и веревка на шароварах. Она освободилась от одежды в мгновение ока. То же самое сделал Уоррен.

Эми не чувствовала нестерпимой боли, она была слишком готова к любви, жаждала ее, но все-таки на какой-то момент она замерла и вытянулась. Видимо, Уоррен это почувствовал, потому что опустил глаза и изумленно уставился на нее. Больше всего Эми боялась потерять ощущение его жара на своем теле и энергию лихорадочной страсти.

— Не думай, только чувствуй, — прошептала она, притянув его обратно и поцеловав со всем пылом, на который была способна.